в плечо, этого тебе оказалось недостаточно, чтобы понять — Илайя слетел с катушек, как это уже бывало в прошлом⁈ — ругал сейчас сам себя Нейтен, но ругай не ругай, а назад уже не отмотаешь и жизни моряков на «Тикондероге», убитых людьми братца уже не вернешь… — Эх, Нейтен, Нейтен, а ведь отец еще давно говорил, что Илайя может вытворить нечто такое, от чего волосы на голове станут дыбом. Видимо старик что-то знал за своим младшим сыном, иначе бы не предупреждал…

— Это не мои товарищи, — Илайя ненадолго отвлекся от общения со своими офицерами и посмотрел на лежащего у стены комдива. — Все эти люди, как и ты — предатели и мятежники, которые выступили против Республики!

— Что ты такое несешь⁈ — не укладывалось в голове Джонса-старшего. — Какие предатели и мятежники, о чем ты вообще⁈ Причем здесь вообще Республика⁈ Ты же видел, как все начиналось, и сейчас несешь какую-то чушь о мятеже!

— Именно мятежным ваш флот будут называть после вынесения вердикта Следственной Комиссией на Вашингтоне-8, — ухмыльнулся Илайя, будто видел будущее наперед. — Нападение кораблей Рональда Мура на построение Грегори Парсона, а затем, поддержка его преступных действий со стороны остальных дивизий 6-го «ударного» флота будет расценена сенаторами и простыми колонистами как открытое выступление против нашего государства. Вы все от адмирала до простого космоморяка будете жесточайшим образом наказаны за преступления… Так что не пытайся пристыдить меня уничтожением нескольких ренегатов в рубке и на палубах «Тикондероги» — они все равно были бы расстреляны по приговору Трибунала… Так что…

— Тебе голову срочно лечить надо, — посоветовал Илайи, Нейтен, поморщившись от боли, давящей на плечо и переходящей в руку.

Индивидуальной медицинской аптечки у адмирала при себе не имелось, Нейтен и предположить не мог, что будет ранен собственным братишкой, поэтому легкомысленно не пристегнул переносной модуль к поясу, когда отправлялся на встречу челноку Илайи. И теперь рана сильно беспокоила командующего, но она же и давала силы бороться за жизнь и думать, что делать в сложившейся ситуации…

Илайя проигнорировал последние слова Нейтена, отвернулся и продолжил общение с людьми из своей команды.

— Заблокируйте двери отсека, — приказал он штурмовикам. — Чтобы ни одна душа не смогла попасть на мостик, пока мы здесь находимся. Оператору — настроить два канала связи, один с кораблями «Звезды Смерти», другой — с вымпелами 21-ой «линейной»… Да, и вколите что-нибудь этому стонущему немолодому адмиралу, мне он нужен через минуту бодрым и жизнерадостным…

Один из солдат склонился над Нейтеном и приложил к его руке собственную аптечку. Раздалось несколько слабых щелчков от уколов, и Джонс-старший почувствовал, как боль уходит а силы будто по волшебству возвращаются к нему вновь.

— Если планируешь использовать меня для того, чтобы я приказал капитанам кораблей 21-ой «линейной» деактивировать орудия и защитные экраны, — зло улыбнулся Нейтен брату, — то глубоко ошибся… После того, что вы — мерзавцы устроили на палубах «Тикондероги» я больше не поведусь ни на какие «уговоры» и тем более угрозы…

— Сядешь в кресло и будто ничего не произошло, прикажешь дивизии «сложить оружие», — хищно оскалился Илайя. — Иначе…

— Иначе, что⁈ — холодно рассмеялся Нейтен. — Убьешь меня, как моего офицера морпехов там в коридоре палубы⁈

— Если потребуется, не сомневайся, убью, — глаза Илайи свидетельствовали, что их хозяин говорит истинную правду. — Но не рассчитывай на легкую смерть, я отдам тебя в руки вот этого парня с Посейдона… — командующий «Звезды Смерти» кивнул в сторону командира своих штурмовиков, — и он очень долго и терпеливо будет отрезать от тебя по кусочку…

— Не сомневался в твоей всепоглощающей любви, брат, — ответил на это Нейтен, устало откидываясь спиной на перегородку. — Делай что хочешь, но играть по твоим правилам я больше не буду…

— Ты сядешь в кресло и свяжешься со своими коммандерами! — еще раз настойчиво повторил Илайя.

— Нет…

— Сядешь… — Джонс-младший шагнул в сторону одного из лежащих на полу офицеров и рывком поднял молодого перепуганного энсина на ноги, эндоскелет боевого скафандра Илайи позволял это сделать, особо не тратя сил.

В ту же секунду автоматический пистолет адмирала был приставлен к голове несчастного оператора.

— Ты это всерьез, или…? — Нейтен не успел договорить, как в ужасе осекся на полуслове.

Черепная коробка энсина разлетелась на куски, забрызгав кровью и серым веществом всех рядом стоящих. Илайя точно не намеревался шутить… Тело бедолаги рухнуло наземь под крики ужаса его товарищей, лежащих на полу и наблюдавших эту страшную картину.

— Господь Всемогущий! — только и мог, что произнести Нейтен.

— Готовься к обращению к экипажам своих кораблей, — как ни в чем не бывало продолжил Илайя, с той же легкостью поднимая на ноги теперь уже собственного брата и усаживая того в капитанское кресло в центе командного отсека. — И пожалуйста, сумей найти нужные слова для космоморяков, чтобы у тех не возникло желания не подчиниться твоим распоряжениям… Повторяю, мне нужно, чтобы вся 21-ая «линейная» дивизия без исключения деактивировала боевой режим на кораблях… Двигатели должны быть погашены, штурмовые команды на палубах — находиться в своих казармах, все до одного истребители — в ангарах…

— Не буду я этого делать! — прошипел сквозь зубы Нейтен. — Можешь и мне мозги вышибить, если совсем…

Адмирал снова не договорил, как на ногах перед ним уже стояла и дрожала как осиновый листок совсем юная девушка-лейтенант из команды «Тикондероги». Пистолет Илайи теперь был направлен на ее голову…

— Пожалуйста, не надо, — плакала она, непонятно к кому обращаясь, то ли к Илайе, то ли к своему непосредственному командиру.

— Будь ты проклят, Илайя Джонс! — в отчаянии воскликнул Нейтен, сжимая кулаки и понимая, что окончательно сломался.

— Я давно проклят, брат, — холодно улыбнулся тот, в свою очередь, понимая, что теперь победил. — Напоминаю, время до эфира — тридцать пять секунд…

* * *

— Думай о том, что скоро все закончится и с капитуляцией твоей дивизии сражение очень быстро само собой прекратится, — вполголоса говорил на ухо Нейтену, Илайя, когда таймер отсчитывал последние секунды до начала трансляции. Локальный канал был настроен на частоту только лишь кораблей 21-ой дивизии, командиром которой являлся вице-адмирал Нейтен Джонс и который должен был приказать своим морякам — не сопротивляться и не применять орудия против вымпелов «Звезды Смерти» и подходящих с «фланга» дредноутов Мелвина Дорси…

Невеселые размышления Нейтен внезапно были прерваны сильным хлопком от взрыва подствольного гранатомета…

Все находящиеся в отсеке машинально пригнулись и повернули головы ко входу. Створки пневмодверей, ведущие на капитанский мостик были распахнуты и посреди входа валялся труп одного из штурмовиков Илайи, в бронескафандре которого дымилась оплавленная дыра от выстрела и направленного взрыва. В ту же секунду раздались очереди штурмовых винтовок с двух сторон.

Морские пехотинцы с «Юты» открыли бешеный заградительный огонь по пытающимся проникнуть в рубку морякам «Тикондероги».

На верхней палубе авианосца, пока отряд Илайи был занят захватом командного отсека, скопилось огромное количество солдат из контрабордажных команд «Тикондероги», которые наконец, прибыли к месту событий и обнаружили тела своих убитых товарищей и крики о помощи пленных по рации…

Командиры подразделений, быстро посовещавшись, приняли единогласное решение о том, что нужно непременно штурмовать рубку, чтобы вытащить своего адмирала и старших офицеров из рук захватчиков.

Поэтому, как только один из людей Илайи по приказу командира приблизился к дверям, ведущим из коридора в командный в отсек, чтобы их заблокировать, ему в грудь прилетела граната, которая сначала разворотила броню скафандра, а потом и внутренности солдата. Еще несколько людей Джонса-младшего через секунду получили ранения от шквала огня, ведущегося нападавшими.

Илайя молниеносно нажал кнопку остановки трансляции, чтобы с других кораблей дивизии Джонса-старшего ненароком не увидели, что творится на палубах «Тикондероги», а другой рукой сгреб брата и повалился с ним на пол, не желая попасть под раздачу. Взяв за шиворот Нейтена, Илайя быстро оттащил его с «линии» огня за один из массивных оперативных столов.

— Откуда такое беспокойство? — немного отдышавшись, спросил Нейтен. — Минуту назад ты готов был вышибить мне мозги, а сейчас вытаскиваешь из-под огня…

— Ты мне нужен живым, и братская любовь здесь ни при чем, — ответил тот, высовываясь из-за укрытия и профессионально оценивая обстановку… — Обращение к капитанам кораблей еще не записано, так что пока дыши и не дергайся…

Между тем бой в командном отсеке нарастал с каждой секундой. Тяжелобронированным бойцам как с одной целью, так и с другой стороны было трудно уничтожить друг друга с помощью